Он учился во ВГИКе и у Анджея Вайды, участвовал в нескольких фотовыставках как фотограф и получил около 20 наград как кинематографист.

В прошлом году он снял исторический фильм «Брестская крепость», а в этом… серию рекламных роликов Faberlic. Знакомьтесь: кинорежиссер Александр Котт.

Cтрана Faberlic: Александр, для вас съемка рекламных роликов Faberlic была больше коммерческим проектом или творческим?

Александр Котт: Это было действительно интересно. На самом деле, я рекламу снимал, и много... В основном, настроение таких роликов достаточно предсказуемо: это или вечно неунывающая «тетя Ася», или некая решительная красотка, соблазняющая своей внешностью. Красота на красоте, все агрессивно...

В случае с Faberlic получилась совсем другая рекламная история: девушка, читающая классические стихи — это необычно, нетупо, если хотите. Вот рождается слово, из него вырастает строчка, потом мы слышим стихи — прекрасные, такие разные, но объединенные единым удивительным целым.


Нет, это не обычная реклама, это штучный товар. И потом, мне понравилось, как была поставлена задача: можно было «подсматривать» за женщинами.

Мы для себя определили этот жанр как «док-бьюти»: с одной стороны красота, а с другой — документальность. Увидеть женщину в тот момент, когда никто ее не видит, когда она ведет
себя естественно, не для камеры, когда она наедине с собой, — такая была задача. В этой
«подсмотренности» есть музыкальная легкость и непосредственность.

Cтрана Faberlic: Вы раньше сталкивались с брендом или продукцией Faberlic?

Александр Котт: Когда впервые прозвучало «Фаберлик», я понял — слово-то у меня на слуху, но с продукцией я не сталкивался. Потом мы снимали саму косметику, и я увидел, что она очень стильно и дорого выглядит — приятный сюрприз.

Cтрана Faberlic: По какому принципу искались девушки для съемок рекламных роликов?

Александр Котт: У нас не было задачи снять холодно-модельных красоток. Мы искали теплые, узнаваемые лица, обаятельные. А обаяние не всегда в правильности черт...

Cтрана Faberlic: Наши женщины, наверное, этим обаянием и отличаются? И вообще, какая она, современная российская женщина?

Александр Котт: Это сложно сформулировать... Вот идешь по улице, мимо тебя проходит обычная девушка, ничего особенного... И она уже прошла, а ты вдруг оглянулся: что-то тебя в ней зацепило. В голове сложился некий образ, повеяло какой-то внутренней силой. И обязательно — теплом! Современная российская женщина — это теплое обаяние.

Знаете, когда на вечеринке собираются люди, там всегда есть девушка, которая оказывается в центре внимания. Она — яркая, эффектная. Но привлекает тебя не она, а та, которая задумчиво сидит у окна и смотрит сквозь стекло на улицу... Сначала ты смотришь на нее со спины, потом в профиль... И тебе как-то незаметно открывается ее внутренняя красота, которая привлекает гораздо больше красоты внешней. Кстати, и история наша рекламная была не о макияже как таковом — то есть, способе выглядеть красивее, а о косметике, которая делает женщину увереннее в себе, помогает раскрыть ей свою драгоценную суть. Нет там никаких «космических» губ и причесок...

Cтрана Faberlic: Александр, вы, в первую очередь, кинорежиссер... Прошел год с широкого показа «Брестской крепости» и, наверняка, вы получили новые отклики на вашу картину. Вы довольны ими?

Александр Котт: Знаете, отклики — штука своеобразная... Сразу после премьеры получаешь два их типа: либо все плохо, либо все замечательно. В этом потоке эмоций трудно разглядеть настоящую реакцию. А через год все по-другому. Приходит тебе вдруг письмо с искренними простыми словами: «Мне понравилось...» И ты понимаешь, что снежный ком откликов состоит из снежинок. Видишь каждую из них в отдельности. Это намного ценнее...

Cтрана Faberlic: А идею фильма зрители поняли, как вы думаете?

Александр Котт: Думаю, да.... Идея-то простая: чтобы помнили. Чтобы знали — в нашей истории был подвиг Брестской крепости. Ведь многие сейчас не знают об этих событиях вообще ничего: со времен Великой Отечественной войны прошло почти 70 лет. Вы в курсе, что для части современных англичан Гитлер — это немецкий футболист? Да, остановить время невозможно, так или иначе, но от войны нас отделяет уже несколько поколений. Однако в какой-то момент начинает работать генетическая память. Ты не знаешь ничего о конкретных событиях, но в тебе есть ощущение сопричастности... И это чувство не может оставить тебя равнодушным.

Cтрана Faberlic: Сейчас снимается много фильмов о войне... И часто можно услышать: я этот «новодел» смотреть не буду. Это вопрос качества современного кино про войну или просто люди не любят военную тематику?

Александр Котт: Мы просто переели этого.... До фильма «В августе 44-го» (вышел в 2001 году, реж. Михаил Пташук — ред.) мы не снимали военных фильмов в течение 15 лет вообще. Причина проста: в советское время картин про войну снималось очень много. Но зритель повалил на фильм Михаила Пташука, и началось... Военное кино никто не перестанет смотреть еще, как минимум лет 50, потому что в нем — все искреннее, настоящее. Сейчас очень сложно найти что-то столь же актуальное, живое.

А в этих фильмах — гораздо больше моментов, которые тебя волнуют сильнее, чем современная жизнь. Человек попадает в экстремальную ситуацию, проходит через испытания... Вопросы силы духа и человеческой слабости, героизма, выбора. Все, чего нет сейчас — все там. С другой стороны, есть и много плохих фильмов на военную тему, увы...

Cтрана Faberlic: После «Брестской крепости», вам, наверняка, предлагали снимать и другие исторические фильмы…

Александр Котт: Да, были предложения. И много. О Сергии Радонежском предлагали снимать, о Суворове… Но я не взялся.

Cтрана Faberlic: Почему? Неужели персонажи не вдохновили?

Александр Котт: Нет, личности-то эти как раз очень вдохновляющие. Чего нельзя было сказать о сценариях. Интересный сценарий для меня — это сюжет, которому сопереживаешь, герой, чей путь «проходишь» от начала до конца, это эмоциональный опыт, если хотите, а не просто биография, не перечисление фактов.

Cтрана Faberlic: То есть, вам как режиссеру, не все равно, какое кино снимать, лишь бы оно было кассовым? Трудно двигаться против течения?

Александр Котт: Течение действительно есть. Современное полнометражное кино — это индустрия. И массовый зритель сам сделал свой выбор — ему в кино интересно развлекаться. Воспитывать —задача телевидения, которое может себе позволить распоряжаться эфирным временем за государственный счет. Да и кинорежиссеров, которые могут себе позволить снимать то, что хотят, не так много: Борис Хлебников, Алексей Герман, Андрей Звягинцев. Это право надо еще заслужить... На мой взгляд, единственное некоммерческое кино — короткометражное. Это — полностью авторское высказывание. Оно приглашает к диалогу, заставляет задуматься.

Cтрана Faberlic: А вы не думали о том, чтобы вернуться в жанр «короткометражек»?

Александр Котт: Жизнь покажет... Сейчас я принимаю участие в конкурсе сценариев проекта «Культ-бюро» как художественный руководитель Лаборатории короткометражного фильма. Это очень интересный конкурс, направленный на поддержание всех, кто желает снять яркий короткометражный фильм и громко заявить о себе в российском кинематографе. Задача сценарной Лаборатории (сценарного конкурса) — создание современных и востребованных социально-значимых киносценариев, путем поддержки талантливых сценаристов. Возрастных и территориальных ограничений нет: если вы талантливы, но в вашем родном городе не имеете возможности быть услышанным, проект даст вам шанс показать себя, сделать порт-фолио. Нам присылают заявки, и мы отбираем лучшие — в несколько туров. Авторы самых интересных сценариев потом примут участие в работе образовательной Лаборатории, их ждут встречи с кинематографистами-профессиона-лами, лекции... Что потом? Мы рассчитываем, что 10 финальных работ в итоге обретут фестивальную судьбу.

Cтрана Faberlic: Подвиг в наши дни — что это такое? Если не брать ситуацию военных конфликтов...

Александр Котт: Это недавний поступок комбата Сергея Солнечникова, который закрыл собой гранату и тем самым спас солдат-срочников от смерти в Амурской области. Почему он так поступил? Это, в том числе, и генетическая память. Плюс родители, воспитание, много чего еще... Дай бог, чтобы не было возможности проявляться героизму таким образом. Но, как ни странно это звучит, — только война рождает героев. И все, что связано с выбором между жизнью и смертью. Если мы имеем в виду мирный контекст — между жизнью и смертью духовной. Здесь гражданская позиция имеет большое значение. Сейчас подвиг — это поступки, связанные с совестью. Это вопрос сохранения себя, своего достоинства, вопрос честных поступков, о которых можно открыто рассказать своим детям. Личный пример — вот что сейчас подвиг.

Cтрана Faberlic: Кстати, о детях... Как объяснить тринадцатилетним пацанам, что такое «патриотизм», «любовь к родине»?

Александр Котт: Слово «патриотизм» сейчас приелось, да. Но, по-моему, имеет смысл не произносить высокие слова, а показывать хорошие примеры. Личные. Подросткам сейчас нельзя говорить: «Будь патриотичен», кроме раздражения это ничего не вызовет. Лучше взять и повезти своего сына... на Чемпионат Европы по футболу «Евро 2012» и поболеть с ним вместе за сборную нашей страны. Чтобы он ощутил себя частью чего-то единого, большого, живого. Переживание, радость за своих — это ведь тоже патриотизм. А еще патриотизм — это когда ребенок не может обходиться без своих родителей, без своей семьи. Когда он вам звонит и говорит: «Мам, я соскучился».

Cтрана Faberlic: А какое кино о войне вы бы сегодня посоветовали показать подросткам?

Александр Котт: Обязательным к просмотру считаю фильм Андрея Малюкова «Мы из будущего» (2008). Это четкий рассказ, где все показано и рассказано.

Cтрана Faberlic: Если бы вам предложили снимать кино о России — ее душе, сущности, характере, о чем была бы эта картина?

Александр Котт: Я вчера случайно посмотрел передачу Андрея Малахова «Пусть говорят»... В студию приехала деревенская семья, простые люди — мама, ее гражданский муж, бабушка, двое детей. Вокруг них сидят ослепительные адвокаты, певица какая-то, психолог, зрители и так далее… История такая: муж по пьянке зарезал одного ребенка. Ужасная трагедия! Вся деревня плакала, не только мать… Причем муж сразу признал свою вину, бегал за «Скорой помощью», когда понял, что натворил. И вот сидят в зале простые шукшинские люди, у которых кроме водки и песен под караоке, других развлечений-то и нет. И они не понимают, как отвечать на вопросы аудитории. Их просто никто не хочет услышать, попробовать понять, все злобно кричат им в лицо: «Как вас земля носит?», «вы — насекомые!» Да, у них произошла трагедия, но и относятся они к ней по-честному — как к горю. Я их не оправдываю, нет. Но ни один из сидящих в зале так и не понял или даже не попытался понять эту несчастную семью. Со своей правдой. Почему-то я подумал, что Василий Шушкин понял бы. Не оправдал бы, нет, понял! Иногда кажется, что вся наша страна такая — та, которая не в городе: простая, пьющая, искренняя, поющая караоке. Это наша страна, и это болит реально. А снимать надо о том, что болит!

Текст: Наталья Бондарева. Журнал «Страна Faberlic» №38, май 2012.