У жителей одной шестой части суши есть одна любопытная черта: мы любим думать о себе плохо — и дороги-то у нас не ахти, и люди — не семи пядей… И, согласитесь, кажется нам, порой, что вот «хороших бы людей во власть», чтобы всё разом наладили (начальника бы толкового — чтоб на работе никаких проблем, ну, и мужа заодно — «золотого»…). И будет всем счастье.

Надо сказать, что попытки достичь «всеобщего счастья» в истории предпринимались неоднократно, однако почему-то ни одна из них своей цели не достигла. Почему? Свою версию излагает писатель, автор исторических бестселлеров Николай Стариков.

Cтрана Faberlic: Николай Викторович, вы экономист по образованию и вашим первым бестселлером стала книга «Кризис: как это делается». Почему вы стали писать на исторические темы?

Николай Стариков: Я всегда любил историю. Спасибо моим родителям, когда-то они купили мне замечательную «Книгу будущих командиров». Там было очень много исторической информации. С тех пор я почти непрерывно читаю историческую литературу. Но как экономист я всегда внимателен к цифрам, в том числе к датам, ведь история — это даты. Именно они позволяют увидеть связь между, казалось бы, не связанными событиями и это, порой, многое объясняет.

Например, если вы проанализируете даты покушений на царя Александра II, между прочим «Освободителя», то увидите, что они совпадают со временем приближения русской армии к Константинополю, когда мы вот-вот должны были взять Босфор и Дарданеллы — проливы, открывающие России выход в мировой океан. И таких совпадений множество, особенно, когда речь идет о революциях.

Cтрана Faberlic: Ваша последняя книга «1917. Разгадка «русской» революции» посвящена именно этим совпадениям?

Николай Стариков: Да. Февраль 1917 года — это сплошная цепь странных и таинственных событий.

Cтрана Faberlic: Что вы имеете в виду? Какие события считаете «странными и таинственными»?

Николай Стариков: Никто из современников, никто из действующих тогда политиков, никто из будущих историков, так и не объяснил, кто тогда вывел людей на улицы. Получилось как-то странно. Буржуазные партии, например, кадеты — ни при чём. Эсеры никогда даже не заикались о своих заслугах. Большевики скромно промолчали — Ленин в Цюрихе, Сталин из ссылки отправлялся на фронт, будучи призванным в армию. В Питере не было никого из ведущих руководителей партии, только один Скрябин-Молотов. Тогда — человек не только не первого, но даже и не второго плана. Но люди вышли с лозунгами. Сами вышли, сами написали? Просто так? Вот это и есть главное «чудо» февральской революции, которое никто до сих пор не разъяснил.

Cтрана Faberlic: Ну, почему же не разъяснил: жил народ плохо. А хотел жить лучше, вот вам и причина. Шла война, от которой люди устали, да еще перебои с продовольствием…

Николай Стариков: Голод? Не было его. В лавках был белый, дорогой хлеб. Дешевый черный в те дни стал дефицитом, это правда, очереди за ним выстраивались. Карточек никаких не было
в помине — их потом введет Временное правительство. При царе карточек не было. А хлеб в те февральские дни не подвезли по причине страшных морозов — встали паровозы. И еще дело попахивало саботажем.

Cтрана Faberlic: Кто же мог вывести их из строя?

Николай Стариков: Некая сила, которой слава не нужна, а нужны потрясения — вот она и вывела людей на улицы. Настораживает дата начала волнений — на следующий день, после отъезда Государя в Ставку. Только он уехал, как сразу началось. Поводом выбрали, как ни странно, Международный женский день. По старому календарю 8 марта, приходилось на 23 февраля. Но лозунги у демонстрантов были «не праздничные: «Долой войну!»

Cтрана Faberlic: Ну, так может все и правда было так, как нам в школе рассказывали: устали люди от войны, хотели мира, вот и вышли на улицы.

Николай Стариков: Хочется спросить — это как? Германия напала на Россию, три года идет война. И как «долой»? Сдаться что ли Россия должна? А потом над толпами подняли уже «Долой самодержавие!» Почему же наши деды, которым тоже было в войну ох как непросто, не вышли в октябре 1941 года на демонстрации с лозунгами «Долой войну! Долой Сталина!»?

Cтрана Faberlic: Ну, в 41-м уже другая страна была, а тогда, по советской версии Февраля — самодержавие «прогнило», рабочие голодали, солдаты «кормили вшей» в окопах и все общество в целом было недовольно — и царем, и его политикой, и всей «русской жизнью» в целом. Потом уже после перестройки стали говорить, что Россия накануне Первой мировой была чуть ли не самой сытой и передовой. Что же было в России  на самом деле? Настолько неизбежными были те события и насколько объективными — причины их возникновения?

Николай Стариков: Россия была утомлена войной не больше других воюющих стран. Карточки на продукты были в Германии, Австро-Венгрии, Франции и Англии. В России их не было! Продуктов было вдоволь. Военные потери русской армии были велики, но в пересчете на количество жителей, они были сопоставимы с потерями других стран. Франция вообще была наполовину оккупирована немцами, у нас же кайзероская армия топтала лишь земли Прибалтики и Польши. Для Российской империи это было почти ничто.

Более того, на весну 1917 года планировалось победоносное окончание военных действий. Русская армия была сильна, как никогда. С союзниками было согласовано совместное одновременное наступление. И Германии вместе с ее сателлитами наступал конец.
Адмирал Колчак был назначен на Черноморский флот, и это было ключевое назначение.
Специалист по минному делу, он быстро парализовал турецкий флот и запер его в портах.
Нужно это было для готовящейся десантной операции — Россия брала под контроль Босфор и Дарданеллы. Проливы, к которым стремилась на протяжении столетий. Мешала их взять у турок на протяжении тех же столетий — Великобритания.

Смысл этого противостояния удивительно прост: проливы, как пробка закупоривали русский флот в Черном море, не давая ему выхода в Средиземное море. То есть, в мировой океан. Англичанам не нужны были конкуренты. Но в случае победоносного окончания войны, приходилось отдавать проливы русским. Это было обещано. А что, если к моменту разгрома Германии и Турции, Российской империи уже не будет? Тогда отдавать проливы не нужно. Вот почему была необходима революция. Именно в феврале. И именно Англии.

Cтрана Faberlic: Согласна, при таких «раскладах» Англия была заинтересована в ослаблении конкурента, но как можно срежессировать целую революцию, да еще в такой огромной стране как Россия? Снова получается, что кто-то в наших бедах виноват, а мы —  «белые и пушистые»…

Николай Стариков: Никто и никогда не планировал русскую революцию как четкую последовательность математически выверенных поступков различных людей и группировок. Но это не значит, что планов устроить в России внутренний взрыв и тем самым убрать геополитического конкурента не существовало.

Понимаете, между государствами всегда идет борьба — этого никто не оспаривает. Для того спецслужбы всего мира и работают! Получилось ослабить противника — отлично, не получилось — дальше работаем. Полное уничтожение соперника случается крайне редко, для этого должно совпасть огромное число обстоятельств. В России так и произошло: именно ТАКОЙ царь во главе страны, именно ТАКОЕ окружение этого царя, горстка безмерно талантливых циников из среды революционных партий, везение одних и фатальное невезение других, естественное желание народа «жить лучше» и умение ораторов манипулировать мнением толпы, подлое предательство одних и наивное доверие других… Всё это и сложилось так несчастливо для России.

Cтрана Faberlic: Но все-таки одни, на мой взгляд, более ответственны за результат, чем другие, в силу «должностных обязанностей». Я о Николае Втором… О нем сейчас говорят
и пишут разное, но факт, что русское общество того времени было им недовольно.

Николай Стариков: Николай II был добрым и любящим человеком. Но слишком мягким. Эта мягкость погубила и его семью, и его страну. В февральских событиях, как в романах Дюма, было всё — предательство, подвиг, глупость, трусость, верность долгу. Но трусости и подлости было больше, поэтому Хаос и победил Россию. Вернее, Россию победила Свобода, именно так тогда назывался Хаос, который очень быстро унес в могилы миллионы наших сограждан.

Тиф, голод, гражданская война, расстрелы — всё это пришло и осталось надолго. А вот та старая Россия была потеряна навсегда. Николай II совершил роковую ошибку, но она не была случайной. Он так любил свою семью, что, забыв обо всем, ринулся ее спасать. Уехал из Ставки в Могилеве, где воздействовать на него было невозможно, где он был в полной безопасности. И поехал в Царское село под Петроградом, охваченным смутой, где была его семья. По дороге царь был арестован генералами-заговорщиками. Было объявлено о его отречении, которого на самом деле не было.

Cтрана Faberlic: Почему вы так считаете?

Николай Стариков: Я убежден, что отречения не было. В архивах России нет такого документа. Есть некая бумага, с заголовком «Начальнику генерального штаба», подписанная карандашом, чего царь никогда не делал. Бумага эта — телеграфные бланки, а сам текст «отречения» похож всего лишь на телеграмму. А после отречения, которого не было, кому бывший самодержец мог всё это рассказать? Конвою?

Вот вам, кстати, и причина, почему живыми Романовы остаться не могли. А Великобритания «вдруг» отказалась принять у себя семью Николая Второго. И это при том, что король Англии был двоюродным братом свергнутого царя. Мать Николая и мать британского короля были родными сестрами — датскими принцессами. Задачей заговорщиков было не только добиться отречения самого царя, но и отнять престол у его сына, путем нарушения закона. Царь не имел права отрекаться за малолетнего наследника. А отрекался ли?

Так или иначе, права на престол перешли к брату Николая — Михаилу Александровичу. И его смогла уговорить делегация думских демагогов, во главе с Керенским. Брат царя, как бы «временно» передал власть Временному правительству, которое для такого случая... само себя сформировало. А далее все становится понятно. Отдав власть, Михаил обрек себя и брата на смерть. Организаторам крушения своего геополитического противника не нужны живые наследники престола, «временно» отдавшие власть. Тогда ведь, уставший от «свободы» народ, может потребовать все вернуть на круги своя. Поэтому Михаила убьют. На несколько дней раньше, чем семью Николая Второго.

Cтрана Faberlic: Историки говорят нам, что народ просто ненавидел Романовых. За Распутина, за то, что Николай был полностью под «пятой» императрицы-немки…

Николай Стариков: В России всегда ценились два качества: твердость и справедливость. Вот основа основ русского правителя. У кого эти качества есть — того народ любит. Тому, кто их лишен, сложно понравиться простому жителю России. И это правило универсально. Николай Романов не был твердым. А чтобы сделать его «несправедливым», тогдашние «независимые СМИ», как и сегодня, использовали черный пиар. Предлогом для очернения царской семьи стал Распутин. Он реально помогал останавливать кровь наследнику, страдающему гемофилией, и вскоре стал играть важную роль при дворе.

Но эта роль не была такой, как нам рисуют. Страной Распутин не управлял. Чтобы очернить старца, в кабаках появлялись переодетые под него актеры, которые пьяными плясали с голыми девками. И это в тот момент, когда Распутин в Сибири, в своей родной деревне. А на стол Николаю кладут доклад полиции со свидетельствами безобразий Распутина. При этом царь точно знает, что старец отсутствует в Петрограде. Вот вам и причина, почему он не «прогонял» Распутина. Со стороны казалось, что просто не может. А было просто не за что.

Знаменитые распутинские «каракули» царь читал, но назначения министров вовсе не по этому происходили. Распутин для царя был «полномочным представителем» русского народа. Который мог дать хорошие, чисто мужицкие советы. И царь к Распутину прислушивался, но решал вопросы сам. Кстати, к вопросу о мздоимстве Распутина. После его смерти никаких миллионов не нашли. Конечно, святым он тоже не был. Например, Министерство внутренних дел официально выплатило Распутину около 10 000 рублей единоразово. Огромные по тем временам деньги. Но не будем забывать, что старец помогал финансово всем, кто к нему приходил в квартиру. А таких было очень много и каждый день.

Cтрана Faberlic: Но при этом Распутин вызывал такую ненависть, что князь Юсупов и Пуришкевич решились его убить!

Николай Стариков: На сегодняшний день совершенно достоверно установлено, что застрелил Распутина не автор мемуаров об убийстве Феликс Юсупов, и не Пуришкевич, а организовавший
заговор английский разведчик Освальд Райнер. Первыми, это, кстати, установили отставной сотрудник Скотленд-Ярда Ричард Кален и историк Эндрю Кук. Они сравнили фотографии убитого Распутина, акты вскрытия, документы и мемуары той поры и пришли к выводу, что история убийства Распутина, изложенная его «убийцами», намеренно сфальсифицирована. Да, и Юсупов и Пуришкевич стреляли в Распутина. Однако именно английский агент произвел третий, роковой выстрел в лоб старца.

Cтрана Faberlic: Зачем англичанам понадобилось убирать Григория Распутина?

Николай Стариков: Распутин влиял на царя, считал необходимым для России выйти из войны как можно скорее. И был единственным каналом для Германии, которая активно искала
мира, который мог реально помочь заключить сепаратный мир между Петроградом и Берлином. Для англичан такой исход был катастрофой. Их задача — вызвать революцию в двух своих конкурентах (В Германии революция «случилась» лишь немногим позже, чем в России) и тем самым убрать двух главных противников, могла быть сорвана. Пуля Освальда Райнера, поразившая Распутина в лоб, в упор, была первым выстрелом будущей Февральской революции. Которую организовали, оплатили и провели английские спецслужбы. Благо в тот момент они были союзниками России и могли работать на ее территории достаточно свободно.

Cтрана Faberlic: Если Григорий Распутин был таким хорошим политиком, что видел пагубность участия России в Первой мировой войне, почему не отговорил Николая Второго ввязываться в такой серьезный конфликт?

Николай Стариков: Потому что в этот момент он находился… при смерти. Первое покушение на жизнь старца произошло практически одновременно с покушением на австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда. Именно убийство последнего и послужило поводом к войне. Оно — бикфордов шнур мирового конфликта, но бомба, заложенная под европейский мир не смогла бы взорваться, если бы русский царь отказался ввязываться в конфликт. Документы говорят о том, что Распутин умолял царя в войну не вступать. Но в решающий момент его рядом не было. И вот что удивительно, воткнувшая в живот Распутина нож сызранская мещанка Хиония Гусева, была выпущена из тюрьмы сразу же после «отречения» по личному распоряжению Керенского…

Cтрана Faberlic: Это удивительно. Но, может быть все-таки мы слишком подозрительны?

Николай Стариков: Вся эта история действительно интереснее любого детектива. Но речь идет о задокументированных фактах. Любителям конспирологических схем и поклонникам теории заговоров я бы свою книгу читать не посоветовал.

Cтрана Faberlic: И в книге, и сейчас, в интервью, вы говорите: «тогда, как и сейчас…» Вы видите параллели?

Николай Стариков: Понимаете в чем дело — все разговоры о «свободе» и «справедливости», о новых «хороших людях», которые придут во власть, всегда заканчивались в России кровавыми трагедиями и развалом страны. Как в 1917-м. Как в 1991-м. В последний раз, правда, все обошлось почти без крови, но крах страны все же наступил. А за ним пришла и кровь. И все те проблемы, которые нам сегодня предлагается опять решать революционным путем: казнокрадство, взяточничество, наркотики, межнациональные конфликты, олигархи, неравенство, терроризм — все это родом из «эпохи распада» конца ХХ века.

Но в его начале все было еще страшнее: ЧК, расстрелы, реквизиции. Утопленные живыми офицеры с камнями на шее, тифозные бараки, философские пароходы. Потеря золотого запаса, часть которого умыкнули союзники, а часть — продали на Запад большевики. Все эти ужасы — следствия всего лишь ОДНОЙ недели февраля 1917-го. Которая дала старт развалу страны и стала первой ступенькой на русскую Голгофу.

Урок этого страшного для России времени может и должен быть один. Один для народа и один для власти. «Никогда больше революций!» — вот как он звучит. Власть обязана быть справедливой и твердой. Твердой к тем, кто, пытаясь говорить от имени народа, вновь пытается поджечь Россию. И справедливой к своему народу. Что же касается всех нас — мы не имеем права позволить эмоциям нас захлестнуть. Геополитика с тех пор никуда не делась. Посмотрите на карту — как же велика наша страна! Лакомый кусок для любого агрессора. И это доказывает наша история. Нашествие за нашествием. И все без толку.

А ведь можно и по-другому. Свобода, права человека, свобода слова. Все это говорили и ливийцам. Чем все закончилось вы знаете. Теперь там американские солдаты и американские корпорации плюс английские и французские. Качают нефть, охраняют ее. Она больше не принадлежит Ливии. Все забрали. И почти без потерь своих солдат. А теперь вспомните, что творилось на нашей земле после революции. На Дальнем Востоке — США и Япония, немцы в Крыму и на Украине, англичане в Баку и Мурманске, французы в Одессе, чехи в Сибири. Отпадение территорий, война и разруха. Самое время делать бизнес. Тогда мы их выгнали. Они хотят вернуться. Вот в чем главный урок Февраля. Мы слишком богаты, чтобы нас оставили в покое...

Cтрана Faberlic: Вы говорите о том, чего не надо делать, но что делать?

Николай Стариков: Работать и зарабатывать. Растить детей. Помогать старикам. Самим помогать, не дожидаясь муниципальных или каких угодно «программ». Одним словом — быть хозяевами в своем доме.

Текст: Нина Попова. Журнал «Страна Faberlic» №35, февраль 2012.